Ожившие пергаменты рок-н-ролла
Андрей Матвеев о времени и о себе

Часть вторая

Матвеев-прозаик и Матвеев-несостоявшийся гитарист - это разные люди?

Абсолютно разные. Я доволен, что не стал музыкантом по одной простой причине: я больше люблю слушать музыку. Мне доставляет больше удовольствия писать, потому что "приключения письма" на самом деле ненамного отличаются от "приключения звука".

4. Герои твоей книги повлияли на формирование тебя, как личности?

Да. Книга вообще посвящена Курехину, потому что если бы не было встречи с Сергеем, я был бы абсолютно другим человеком. Ни Гребенщиков при всей его харизматичности и уникальности интеллекта, при том, что он выдающийся художник, ни Шевчук, дружбу с которым я глубоко ценю (и дело даже не в том, что когда-то он жил у меня, вот в этой квартире, сидел в этом кабинете). Встреча с любой большой личностью тебя меняет. Знаете, в девяностые всем жилось трудно, но мы решили пробиваться, даже решили авторефрижератор купить, чтобы иметь небольшой доход. Кардинальным образом на меня повлияла встреча с покойным Аркадием Натановичем Стругацким. Хотя мы общались 40 минут, да потом несколько раз разговаривали по телефону. Когда ты молод - все это на тебя воздействует. Но встреча с Курехиным избавила меня от самолюбования, дала понять, что мир требует собственного внутреннего раскрепощения. Скажем так, эта встреча меня раскрепостила.

5. Выпуск "Апокрифов"- это точка в твоей истории рок-н-ролла?

Для меня это и есть точка. Для меня это этап, когда надо было сбросить кожу. Есть определенный моральный долг. Тот же радиосериал про "Битлз" я начал делать по двум причинам: хотел заработать денег, но отдать при этом моральный долг. Самому себе. Мне было 12 лет, когда я услышал "Битлз", и мир для меня перевернулся. И многие годы для меня они были связаны со всем: с физиологией, психологией жизни, со свиданиями, с прочими вещами. Я жил под знаком "Битлз".

6. Кого ты можешь назвать соавтором твоей книги?

Конкретно - никого. Образно говоря, все герои были соавторами, потому что без них этой книги никогда бы не было. При всем ее субъективизме это - писательская книга. Наверное, можно найти на Западе аналоги, я не знаю. Наличие совершенно разных жанров в одной книге, субъективизм повествования, просто хороший русский язык. Если я здесь что-то выдумывал, то выдумывал только про себя. А Ильдара Зиганшина (дизайнера и фотографа книги) я пригласил по одной простой причине: человек, оформляющий эту книгу, должен был понимать ее контекст. Из знакомых мне дизайнеров-художников только два человека могли ее оформить: это Ильдар и Саша Коротич. Но Саша живет сейчас в Москве. А Ильдар не просто оформил книгу. Он сделал пятый пергамент. Он сделал фотографии. И об этом мы говорили сразу. Я дал ему полную свободу в выборе фотографий при условии, что это должна быть самостоятельная часть книги. Так и получилось. Это небольшой фотоальбом Ильдара Зиганшина.

7. Твоя книга, как и весь рок-н-ролл, космополитична по сути. Нет ли желания опубликовать ее там?

Об этом надо думать не мне. Пусть думают западные издательства. Но с другой стороны, она им будет неинтересна по одной простой причине: она космополитична для нас, а для них она - местечкова. Интересна она только для эмигрантов из России. А им зачем переводить? Пусть на русском читают. И в Израиле, и в Америке, и в Канаде существуют колоссальные русские диаспоры, и книги многих издательств туда уходят и продаются совершенно по другим ценам, чем здесь.

8. А как она продается у нас ?

За полтора месяца из трехтысячного тиража продано 850 экземпляров. Учитывая, что это был август и вообще не сезон - это очень хорошие цифры продажи. В основном, она продается в Москве, практически никакой рекламы нет, она выставлена в Интернет-магазине "Озон". Меня удивляет, что в Екатеринбурге издательство торгует ею только в двух своих магазинах, но это претензии не ко мне, а к издательству.